В Новошахтинском театре состоялась премьера спектакля "Цыганы"

В репертуар Новошахтинского театра в этом сезоне войдут две постановки выпускников театральных учебных заведений. Об этом пишет Молот. Премьера одной из них состоялась на майские праздники, и это был спектакль поэтический, на что редко осмеливаются сегодня театры – как музыкальные, так и драматические.

Сергей Кравец работает в Ростовском колледже культуры и заочно заканчивает Театральный институт имени Б.В.Щукина в Москве. Выбор произведения для публики весьма неожиданныый, для режиссера, судя по всему, выстраданный.

Можно говорить о том, что в новошахтинских «Цыганах» не все актеры справляются с поэтическим текстом на сцене, когда необходимо «подносить» зрителю каждое слово почти физически ощутимо. Можно говорить о том, что над костюмами мог бы поработать главный художник театра Юрий Сопов, а не сам режиссер – тогда бы, надо думать, они при всей скромности более соответствовали фактуре актрис, прежде всего. Но достоинства этого спектакля явно перевешивают его недостатки.

Если говорить о сценарии постановки, то, выражаясь кратко, это почти весь Пушкин «в одном флаконе». И это вовсе не плохо, так как предложенное главному герою Алеко (Вадим Шишкин) прошлое Евгения Онегина неплохо объясняет поступки «лишнего человека» и его эгоцентризм. Очень уместен в этой постановке и Овидий (Сергей Недилько), с которым проходит в спектакле тема изгнания, а также античная тема.

И, конечно, сами цыгане, которые поют и пляшут. Не столь раскованно и вольно, как хотелось бы, но это дело наживное. Из всех персонажей стоит выделить Земфиру (Алеся Потириди), которая и красотой, и статью весьма соответствует описанной Пушкиным героини, а также Старика, ее отца. Этот персонаж воплощен весьма молодым человеком (Александр Скулков), но разве для того, чтобы сыграть мудрость, нужно самому прожить много лет?! Этот актер – один из немногих, кто чувствует вес поэтического слова и доносит его значимость до зрителя.

О сценографии спектакля – разговор особый. Несмотря на ограниченное количество деталей оформления, каждая из них продумана весьма и весьма. Так, палки в руках цыганок часто, перекрещиваясь, превращаются в подобие шатра, означая привал. В центре сцены подвешено колесо (колесо Судьбы!?), с которого вначале свисают канаты. Снимая их, Алеко как бы разрывает узы, связывающие его с прежней жизнью. Но куда уйти от себя, если ты внутренне не желаешь меняться?... 

И вот на колесе появляются цепи – символ той самой несвободы, которая в итоге и убьет свободолюбивую Земфиру, и ее нового возлюбленного.

Колесо на сцене с оглоблей становится основой столь многих образов, что и перечислить трудно. Самое большое впечатление производит превращение ее в корабль, который уносит Овидия в изгнание.

В очередной раз Новошахтинск можно поздравить с тем, что у его жителей есть такой театр – живой и настоящий, пробующий себя в разных ипостасях, словом, не боящийся экспериментов.